Шедеврам в этом музее посвящен всего один зал. Это как-то странно: имена Пикассо, Родена, Моне (или Мане? Или обоих :) ?), Ван Гога будут помниться еще не одно столетие, а что останется в людской памяти из тех тысяч работ, что выставлены в остальной экспозиции (ну, помимо тех, которые упомянуты на этой страничке :) -- неизвестно...
На фото слева: Матисс, Оксана, Тимоша. От Матисса -- первая версия "Танца".

Выставка, на которую мы попали, называлась Open Ends (Открытые Концы?) и была посвящена работам второй половины двадцатого века. Она была как бы завершающей в серии каких-то выставок... впрочем, вряд ли важно. Вот несколько картинок с выставки без пояснений. А потом будут несколько с пояснениями. Ибо без пояснений понять современное искусство дано немногим. Хотя Царь-Лифчик (четвертая фотка) в пояснениях может и не нуждаться :).

Вот скульптура, которая нам понравилась сначала по приколу, а потом и по пояснению (взято с сайта музея): Кай Гуо Кян, Одалживая стрелы у врага (Borrowing Your Enemy's Arrows) -- метафора, относящаяся к межкультурному обмену. Работа сделана на основе каркаса старой рыбацкой лодки, обнаруженной во время раскопок вблизи родного города автора -- Кванчжу, Китай. Над ощетинившейся сотнями стрел лодкой реет флаг современного Китая, и это -- знак связи времен. В летописях говорится, что перед одной из битв генералу Чжю Лянь было приказано за десять дней обеспечить свое войско сотней тысяч стрел. По легенде, однажды туманной ночью генерал поплыл через реку на сторону врагов на лодке, нагруженной тюками сена. По нему начали стрелять, однако стрелы вонзались в это сено, а генерал остался нетронутым, и вернулся к своим с необходимым запасом амуниции. Одна из тем этой скульптуры -- как в пределах своей культуры можно воспринять и переработать вторжение извне при помощи защитной стратегии.

Работа "Дом на ножках" (Walking house) Лауры Симмонс относится к серии работ протеста, использующих сюрреалистический юмор, чтобы привлечь внимание зрителя. (Действительно, ножки ничего...) Она создана по мотивам танцующих сигаретных пачек 1940-х, (о как! а по нашему телевизору Кристина Орбакайте только пару лет назад начала так плясать...) переключаясь на образ домохозяйки 1950-х. О как. Современное искусство!

Феликс Гонсалес-Торрес, Плацебо "без названия" -- аллюзия и реформа минималистского наследния Поллока. Эта площадка конфет, завернутых в фольгу (целенаправленно блестящий отклик на мрачноватые одноцветные работы Морриса) должна быть постепенно поглощена зрителями, конфетка за конфеткой, пока она полностью не исчезнет. Столь активное участие зрителя -- или, если быть буквальным, потребителя -- идет дальше, чем относительно более абстрактное видение тела в минимализме. Акцент скульптуры на аппетите и угасании, сверкающем соблазне и медленном разложении, а также медицинское название, вероятно, связаны с эпохой СПИДа -- автор умер от болезни, развившейся на фоне СПИДа, в 1996 г. На стенке рядом есть коробочка для фантиков. Конфетки как конфетки, обычный мятный вкус. Еще на стенке рядом написано, что по мере съедания скульптуры она может быть воссоздана, и что изначально было насыпано полтонны конфет.

Вещь, которая поразила больше всего и Оксанку, и Тимошку (он сидел смотрел минуть пять, и потом назад просился дальше смотреть) -- видеофильм, точнее, видеоинсталляция. Четырехминутная композиция Пипилотти Риста Ever is Over All -- это эссе об эмоциях, бьющих через край, и о бесстыжем вандализме. Мечтательная, почти детская мелодия с лирическим шармом песней сирен сопровождает показ. На одной стене мы видим изображение красивой девушки в прозрачном летнем платье -- она идет по тротуару, размахивая огромным цветком на длинном стебле (в Швейцарии этот цветок называют "красная кочерга"). Вид поля таких цветов скользит по соседней стене. По-балетному медленно девушка, сохраняя на устах сияющую улыбку, раскачивается и крушит цветком стекла машин, мимо которых она проходит. Через какое-то время позади нее возникает фигура женщины-полицейской, внося элемент тревоги. Однако все разрешается благополучно: блюстительница порядка, улыбаясь, проходит мимо и отдает честь. Невероятная и неожиданная в своей невинности поэма деструктивного гедонизма неодолимо манит и погружает в мечты... Надо видеть, словами не описать. Таково современное искусство :).

Pipilotti Rist. Ever is Over All. Video installation: two monitors. Dimensions variable. Photo courtesy Galerie Hauser & Wirth, Zurich, and Luhrig Augustine, New York

Дорога

После не очень долгих, но очень трогательных прощаний...

...(Олеся сказала, что у нас на страничке в кадре должны быть еще какие-нибудь финансовые заведения, помимо First Union, поэтому мы снялись перед ее банком :) мы двинулись в дальний путь домой. По дороге мы должны были заехать снова к Наташе Куянцевой, вернуть Ренатины ботиночки, которые мы одалживали, и наесться сушей. Нью-йоркские пробки заставили нас понервничать, но мы приехали вовремя.

Однако выяснилось, что нас ждет новая напасть -- снегопад. Все только и говорили, что грядет снежный ужас. По телевизору показывали американцев, которые закупают соль и спички -- для разбрасывания перед гаражами и... разбрасывания по дому?.. Кстати, у северных народов ад -- это ледяное место (см. сказку "Снежная королева"), в отличие от классического христианского ада, который жаркий... и, видимо, согласован по температуре с представлениями об аде, которые могли (и должны были) выработаться на Ближнем Востоке. В тревожном состоянии мы легли спать, решив выехать с утра пораньше -- было обещано, что снегопад начнется утром. А когда проснулись...

Снегопады были -- да-а-а... По экстремально заснеженной дороге мы ехали часа два с половиной и одолели что-то около 80 миль (130 км). Возможно, московские и подмосковные дороги пол-зимы находятся в таком состоянии, как была та трасса, по которой мы ехали (из пяти полос хоть немножко накатана одна; снега -- сантиметров от пяти до пятнадцати; безопасная скорость движения -- 40 км/ч; торможение -- только двигателем), но в наших теплых американских краях это определенная диковинка. Была официально объявлена снежная тревога (snow emergency). Аборигенам советовали без нужды нос (точнее, капот) на улицу не совать, и на трассе нам встречались только грузовики-траки, которые ползли примерно с указанной скоростью, может, чуть помедленнее. Мы старались ехать по набитым ими колеям, но терпения не хватало, и мы на скорости 45 км/ч их объезжали... В заднее зеркало мы однажды увидели, как одного товарища, который нас пытался обогнать, развернуло на 180 градусов и прижало к разделительной бетонной стенке. Одно колесо, видимо, уехало на ненакатанный снег и увязло... Не очень веселая дорога, скажем прямо, но Оксана справилась.

На нью-джерсийской трассе развешаны вот такие вот объявлятельные щиты, на которых мигает надпись "Reduce speed" (снизить скорость) и причина, по которой надо снизить -- "Snow ahead" (впереди снега). Именно потому, что она мигает, она видна на одной фотке и не видна на другой :). Прочие возможные причины, заначенные на этом табло -- впереди идет строительство, впереди случилась авария, впереди пробка или гололед. Разрешенная скорость движения -- 35 миль в час (55 км/ч). По такой дороге и не хочется ехать быстрее...

Вот конец нью-джерсийской магистрали -- платный выход, толл (toll). Мы протягиваем билетик, оторванный при въезде на трассу, и платим что-то типа двух с половиной долларов за то, что остались невредимы в это невеселое утро... Обычно на толлах есть проезд за наличные и быстрый проезд по каким-то специальным проездным билетам.

Когда мы приехали в свою Каролину и позвонили Наташе Куянцевой, она грустно сообщила, что снега у них выпало полметра. Мы встали в 5:30, чтобы выехать пораньше. Если бы мы встали, как обычно, в восемь, то мы бы уже никуда не уехали дня три, пока все не разгребли бы, или оно само бы не растаяло.

А в нашей Каролине снегом и не пахнет. Ура, добрались! И по дороге заезжаем в оптовый магазин CostCo докупаться продуктами для встречи Нового Года... О поездке в Нью-Йорк теперь напоминает только соль на бортах машины, да и то -- до ближайшей автомойки.